Из истории оперы «Архимед»
ОГЛАВЛЕНИЕ
Опера «Архимед» опять на сцене
В рамках традиционного ежегодного творческого фестиваля «Первый снег», проводимого физическим факультетом МГУ, 26 ноября в Доме культуры была показана опера «Архимед».
Это не только творчество выпускников, сотрудников и студентов физического факультета, но и символ возрождения и бесконечного энтузиазма!
История оперы «Архимед» непроста. В конце 1950-х – начале 1960-х годов физики МГУ оказались неформальными лидерами того времени. Физический факультет МГУ был крупнейшим подразделением, выпускающим физиков широкого профиля. В 1953 году он переехал в новое здание на Ленинских горах, студенты стали жить в новом комфортном общежитии. При огромном конкурсе на физический факультет могли попасть только лучшие из лучших. Энтузиазма у тогдашних студентов было, хоть отбавляй.
В те годы с неимоверной скоростью развивалась не только наука, но и студенческое самоуправление. И это привело вскоре к масштабным социальным инициативам. Вот только некоторые из них: формирование целинных строительных отрядов в 1958-59 годах, создание физико-математических школ, рождение традиции юмористических «Дней Архимеда» (в наше время на физфаке – «День Физика»).
Праздник Архимеда был учрежден по специальному решению X Комсомольской конференции. Из постановления конференции: «Учредить праздник День Физика. Считать Днем Физика день рождения Архимеда. Постановить, что Архимед родился 7 мая 287г. до н.э.». Авторами идеи были культорги факультета Наталья Бакаева и Марина Артеменко. Программу первого такого праздника составляли тогда студенты второго курса Валерий Канер и Валерий Миляев. В результате такого насилия родилась опера «Архимед», которая за 40 лет существования ставилась около 300 раз.
В 1960 году впервые в рамках «Дня Архимеда» состоялась премьера оперы «Архимед» в ДК МГУ.
На первом представлении народу в зал набилось столько, что возникла опасность давки и обвала балкона. Успех был необыкновенным. Такое «мощное» представление с большим хором, богами, прекрасными солистами, смешением эпох, народов, с кордебалетом было первым в своем роде. В 1961 году на представление приехал великий Нильс Бор. После просмотра оперы он вышел на сцену и сказал примерно такие слова: «Это остроумно, это замечательно, это что-то необыкновенное! Если студенты работают так же, как веселятся, я спокоен за завтрашнюю науку…» Для зрителей опера «Архимед» была незабываемым событием в жизни. После нее люди изнемогали и слабели. И никакие праздничные мероприятия после оперы не могли произойти ее по впечатлениям. Как же мог жить человек, который не пошел на оперу! Для всех, кто знал, что к чему, попасть на оперу было необходимо.
Но в 1970 году руководство физического факультета «отчислило» оперу «Архимед» с факультета. Восстановлена она была только 13 мая 2000 года. Тогда в рамках «Дня Физика» и Учредительной конференции Союза выпускников в Доме культуры опять был аншлаг. С того времени опера периодически показывается на сценах различных залов Москвы.
На представление оперы «Архимед» в рамках традиционного ежегодного творческого фестиваля «Первый снег» 26 ноября 2002 года пришло, как обычно, очень много людей. Пришли и сотрудники, чтобы вновь вспомнить, как это было тогда, и сравнить с тем, что есть теперь, и студенты, и аспиранты, которым известна лишь славная история праздника Архимеда и его оперы. Публика осталась очень довольна. Атмосфера в зале царила необыкновенно сплоченная и добродушная. По несколько раз вызывали исполнителей на сцену! По факультетской традиции, все действие закончилось гимном физфака «Дубинушка».
Ольга Конотоп,
наш корреспондент
Архимед в «Курчатнике»
После многолетнего перерыва возобновлена легендарная опера, созданная на физфаке МГУ
ЕЕ ВОСТОРЖЕННЫМИ зрителями стали нынешние сотрудники и ветераны Российского научного центра «Курчатовский институт», который отмечает в эти дни 60- летие со дня основания. Опера «Архимед», соединившая в себе студенческий капустник с атрибутами подлинной драмы, создана на физфаке Московского университета 43 года назад — первое представление состоялось 7 мая 1960- го. И буквально сразу эта необычная постановка обрела популярность, стала визитной карточкой и предметом гордости факультета. Недавно стараниями инициативной команды физиков во главе с выпускницей физфака, а ныне старшим научным сотрудником РНЦ «Курчатовский институт» Светланой Ковалевой опера восстановлена, что воспринимается в научных кругах как событие знаковое: жив, курилка! Режиссера-постановщика обновленного «Архимеда» мы и попросили рассказать — как, откуда и зачем.
В 1960-м по решению комсомольской конференции физфака МГУ был учрежден общефакультетский праздник — «День рождения Архимеда», ныне именуемый «День Физика». Тогда же родилась и опера «Архимед» (авторы В. Канер и В. Миляев). За годы своего существования она исполнялась более трехсот раз.
Мощное представление с большим хором, богами, прекрасными солистами, смешением эпох, народов, с крамольным для того времени кордебалетом имело необыкновенный успех.
Студенческая опера стала на многие годы частью университетской жизни, молва о ней вышла далеко за пределы МГУ. В 1961 году на празднике физиков присутствовал Нильс Бор, бывший в то время с визитом в нашей стране. Великий датчанин приехал в университет вместе с женой Маргрет и сыном Ore (будущим нобелевским лауреатом). 76-летнего Бора опекал Лев Ландау.
Апогеем праздника стала опера «Архимед». Перед началом представления в ДК толпа студентов, сметая заслоны, ломая двери (по официальным отчетам, были сломаны все двенадцать дверей, которые вели из подвалов МГУ в ДК), ринулась в зал. Нильса Бора передавали чуть ли не на руках, за ним — Ландау. С неимоверными сложностями они были усажены в первом ряду, а зал в течение 10 — 15 минут стоя скандировал: — Нильс Бор! Нильс Бор! Наконец дали занавес. Ландау лично сам переводил текст Бору. В результате по одному поводу смеялись трижды. Сначала все — над очередной остротой со сцены. Потом, через некоторое время, в тишине раздавался громкий смех Бора — это Ландау что-то не менее остроумно ему перевел. И зал начинал смеяться снова…
Когда завершилось представление, Нильс Бор взошел на сцену и сказал примерно такие слова: «Если студенты способны на такую же изобретательность и остроумие в физике, то за ее будущее я спокоен…»
С окончанием хрущевской «оттепели» отношение к «Архимеду» на факультете стало меняться. А в 1969 году его фактически изгнали из МГУ за «аполитичность» и «аморальность». Коллектив перешел в Курчатовский институт, директором которого был уже академик Александров. Анатолий Петрович обладал великолепным чувством юмора, устраивал праздники, Александрийские игры, конкурсы антинаучных работ, в которых принимали участие многие известные ученые, в том числе академики И.К. Кикоин и Е.П. Велихов.
В праздниках «Курчатника» самое активное участие принимала и студия «Архимед», к тому времени уже называвшая себя гордо Большим Физическим театром оперы и балета. Главным режиссером был Ю.В. Гапонов, ныне он начальник лаборатории Курчатовского института, доктор физико-математических наук. И, что особенно приятно отметить, стал недавно научным консультантом новой мхатовской постановки — спектакля «Копенгаген».
Полтора десятка лет Курчатовский институт опекал «архимедовцев», и, конечно, руководство РНЦ не могло не пригласить наш коллектив на 60-летие.
Тут надо сказать, что «Архимед» был возрожден в 2000 году героическими усилиями энтузиастов, не потерявших веру в силу искусства физиков. Уже состоялось несколько представлений на сцене Дворца культуры МГУ и в зеленоградском МИЭТе.
11 апреля, в канун Дня авиации и космонавтики, нас принимали в Центре культуры РНЦ «Курчатовский институт». Был полный зал и огромный энтузиазм, причем не только на сцене. Все перемешалось в нынешнем «Архимеде» — стили и эпохи, арии из опер с модными шлягерами 60-х годов.
Актеры, участвовавшие в первых спектаклях «Архимеда» в далеком уже 60-м, теперь пели вместе со своими детьми и внуками. В большом хоре нашел свое место член- корреспондент РАН, лауреат Государственной премии Валерий Рагульский.
В тексте Ведущего (Сергей Семенов) есть такие слова: «Нашу оперу нельзя испортить никаким исполнением». Но зрители были великодушны. Они чутко, как бывало и прежде, реагировали на каждую остроту со сцены, переживали за великого Архимеда, вступившего в борьбу против коварных богов — Марса (Юрий Рыбаков), Венеры (Любовь Богданова) и Аполлона (Алексей Багдасаров). Смеялись над колоритным Бахусом (Дмитрий Афонин), волновались, когда кто-нибудь из исполнителей «выпадал» из тональности и радовались, когда маэстро Владимиру Захарову удавалось вернуть их на путь истинный…
Долго не смолкали овации после заключительного хора, славящего нашу Alma Mater, — физфак МГУ и Архимеда. А затем, по установившейся традиции, артисты и зрители сообща затянули «Дубинушку» на слова Бориса Бологовского — гимн всех поколений физфаковцев. После спектакля академик Спартак Тимофеевич Беляев резюмировал:
— Физфак всегда гордился не только научными достижениями, но и своим замечательным творчеством. И «Архимед» — один из ярчайших этому примеров…
И так хочется верить, что коли жив «Архимед», столько испытавший на своем веку, то и наука воспрянет, приумножится новыми яркими именами великое братство физиков.
Светлана КОВАЛЕВА
Российская научная газета (приложение к Российской газете) (Москва)
Традиции «физического искусства»
в российском физическом сообществе 50-90-х годов
Ю. В. Гапонов
Гапонов Юрий Владимирович — доктор физико-математических наук,
Российский научный центр “Курчатовский институт”
50-60-е гг. ХХ в. в физике были годами необыкновенного расцвета. Атомная революция, распахнувшая перед учеными новый квантовый мир, в конце 30-х привела к открытию деления ядра и первым шагам техники по овладению атомной энергией. Реализация сначала США, а затем СССР и Англией национальных атомных программ привлекла к ядерной физике внимание всего человечества, физика и наука в целом приобрела в обществе особую ценность. В это время занятие физикой становится исключительно престижным, а физики оказываются героями литературных произведений, театра, кино, кумирами прессы. Процесс этот происходил во многих странах, был он характерен и для России того времени, где, однако, в силу специфических социальных причин приобрел особые формы и привел к появлению оригинальной традиции «физического искусства», о которой я и хочу рассказать. Поначалу эта традиция возникла на физическом факультете Московского университета (МГУ), откуда и разошлась широко в физическом сообществе.
Рождение этой традиции обычно связывают с появлением в 1960 г. на физфаке МГУ студенческого праздника юмора День рождения Архимеда (позже «День Физика») и одновременно шуточной «физической» оперы-капустника «Архимед» (авторы: физики и поэты В. Канер и В. Миляев) [1]. Однако сами физики МГУ ведут отсчет традиции «физического искусства» от более ранних событий.
Как хорошо известно историкам науки, в 1932 г. физиками боровского круга была написана юмористическая опера «Фауст» с Нильсом Бором в роли Бога и В. Паули — Мефистофелем, а в 1935-ом в Копенгагене в связи с 50-летием Н. Бора был издан специальный выпуск юмористического журнала «Jocular Physics». В те же 30-е гг. в Ленинградском физико-техническом институте академика А.Ф. Иоффе физическая молодежь во главе с И. Кикоиным увлекалась юмористическими «капустниками», в частности кукольными представлениями, которые им помогал ставить профессиональный кукольник Деммини (ныне это «Петербургский театр марионеток»). В конце 30-х гг., накануне войны, на мехмате МГУ, тесно связанном в те годы с физфаком (в 1933 г. единый физико-математический факультет МГУ был поделен на физический и механико-математический), была написана поэма «Евгений Неглинкин» [2]. Эти необычные для физико-математического мира события несомненно повлияли на рождение традиций «физического искусства».
В 1949 г. студент-старшекурсник, а затем выпускник физфака МГУ Герцен Копылов (1924-1976) пишет острополемическую, «подпольную» поэму «Евгений Стромынкин» (окончена в 1955-ом) [3]. Несомненно, в пику «Неглинкину» — шутливое противостояние физфака и мехмата было тогда так же естественно, как ныне физфака и химфака. В 1947-ом Б. Болотовский, тоже студент физфака, а ныне профессор ФИ РАН, создает гимн физиков МГУ «Дубинушка» (на мотив известной песни) [4], который к началу 50-х реально становится студенческим гимном факультета. В 1955-ом появляется первая «физическая опера» с тем же названием «Дубинушка» (авторы: В. Балашов, Б. Курьянов, В. Иванов и другие; вариант 1957 г. — А. Кессених) [5]. Согласно официальной легенде, опера «Дубинушка» была написана выпускниками физфака накануне государственного экзамена, сыграна на выпускном банкете курса и там одобрена академиком Л. Ландау. Ее вспомнили, дописали и впервые поставили на сцене Дома культуры МГУ к Московскому фестивалю молодежи 1957 г. (режиссер — физик С. Солуян). День постановки оперы «Дубинушка» мы и считаем официальным днем рождения традиции «физического искусства» — что поразительно, живой и поныне.
Краткое содержание оперы. Студент 1 курса Обыкновенников совершил ряд тяжких проступков перед коллективом группы: прогулял занятия, не посетил комсомольское собрание… Бюро сурово осуждает его и выносит строгое взыскание — ставит на вид! Обыкновенников потрясен. Он отказывается идти в Большой театр со своей возлюбленной Татьяной, проваливается на зачете по атомной физике… И снится ему сон. Страшные видения обступают его: невыполненное Задание по математике, Демон — искуситель, мистические Пси-функции, Энтропия — символ грядущих экзаменов… Но призраки рассеиваются с появлением Коллектива его любимой группы, который предлагает ему единственно верное решение: сочетать любовь, учебу и общественную работу… Финал — дуэт Татьяны и осознавшего свои ошибки Обыкновенникова. Вполне в духе времени начала «оттепели».
Опера имела необыкновенный успех в МГУ, была показана физикам Обнинска (первая АЭС), Дубны (Объединеный институт ядерных исследований), в клубе Совета Министров (ныне театр «Эстрады»), цитировалась в постановке Охлопковым погодинского спектакля «Маленькая студентка» 1958 г. Успех окрылил — вслед за «Дубинушкой» был написан «Серый камень» — музыкально-драматическая композиция в 4-х актах с прологом и эпилогом (1958 г., А. Кессених, Ю. Гапонов, В. Иванов, С. Солуян). Панорама студенческой жизни физфака того времени: сцена в деканате, в общежитии, лабораторный практикум по теории колебаний, дежурство бригады содействия милиции. Среди действующих лиц инспектора деканата, старшекурсники, первокурсницы, профессора, оценки, лаборанты, спекулянты и пьяные… Содержание: трагедия пятикурсника, общественника и вожака масс Бориса Пуговкина, жертвующего любовью и личной жизнью во имя неправильно понятого общественного долга… И рефреном от пролога к эпилогу:
«Неужели все такими Будем мы когда-нибудь?..» |
Подъем оперного творчества физиков конца 50-х — времени нашумевшей тогда дискуссии «физики- лирики» — не случайно приходится на начало создания стройотрядов — первых целинных студенческих строек 1958-1961 гг. Физики МГУ и здесь стали основателями новой традиции, жившей затем несколько десятилетий — дальнее эхо ядерной революции в физике и студенческой революции на физфаке МГУ 1953 г. [6] Пик хрущевской эпохи — время шестидесятников. На взлете творческих находок оперная и стройотрядная традиции поддержали друг друга. Героическое время родило героя — физика Архимеда и праздник его имени. Праздник физиков МГУ был узаконен специальным решением комсомольской конференции факультета 1959 г.: «Учредить праздник — «День рождения физики». Считать днем рождения физики день рождения Архимеда. Постановить, что Архимед родился 7 мая 287 года до н.э.». Идея поставить Архимеда во главе пантеона физических богов появилась в мае 1959 г. в блоке Б-835 общежития МГУ, авторы: М. Артеменко (Данилычева), Н. Кабаева, Н. Никонова, Ю. Гапонов. Местом действия были определены ступени перед входом на физфак — идеальная сцена классической греческой драмы. Физическое творчество достигает апогея — в 1960 г. состоялся первый многотысячный праздник День рождения Архимеда и прошло первое представление оперы «Архимед» [7].
Опера «Архимед» — вершина музыкального творчества физиков-шестидесятников. В ней в героической форме удалось выразить все, чем жили студенты на рубеже 60-х: героическую историю и противоречивую реальность, учебу и целинные отряды, богов-разрушителей и героев-созидателей, взлет духа и предчувствие грядущей трагедии. По своей популярности эта самодеятельная, любительская опера-капустник не превзойдена: в течение 40 лет она ставилась на сцене разных физических вузов и научных институтов более 300 раз. Маршруты путешествий оперы «Архимед» пролегали от Кракова, Праги и Риги до Сахалина, от Новосибирска до Симферополя и Киева. Как говорится в ее авторском прологе: «Отбрасывая чуждую нам ложную скромность, отметим, что многочисленные постановки и потрясающий успех оперы у всех слоев нашей и зарубежной интеллигенции показали, что юмор, неиссякаемый задор и просто прелесть оперы нельзя уничтожить никаким исполнением. И мы уверены, что нынешний спектакль лишний раз подтвердит это.»
Но Архимед родился и в другой ипостаси — как праздник День рождения Архимеда, проводившийся ежегодно в мае и длившийся в лучшие годы — 1963-1964 — несколько дней. Обычно он начинался в 13 часов сигналом военных трубачей, после чего на ступенях перед входом на физфак разыгрывалось юмористическое представление, в котором о событиях жизни за год отчитывались костюмированные делегации курсов, реже аспиранты. Отчеты принимал Михайло Ломоносов, а прибытие Архимеда обыкновенно обставлялось шумными пиротехническими эффектами. Юмористические тексты чередовались со стихами, песнями, танцами, вечными студенческими сценками про экзамены, профессоров и хитрых студентов, хотя в лучшие годы разыгрывались и полуимпровизированные спектакли. Праздники эти украшали реальные герои своего времени — в 1960 г. академик Лев Ландау, в 1961 — великий Нильс Бор, в 1963 — Герман Титов (пришло время космонавтов). Рождение праздника ознаменовало начало восстановления вольных традиций МГУ, которые в 60-е годы мгновенно распространились по университетам страны — известны Дни Физика в Ленинграде, Тбилиси, Баку, Киеве, Риге, Новосибирске, Симферополе, Свердловске, Днепропетровске… Продолжают жить они кое-где и по сию пору.
Праздники начала 60-х были действительно грандиозны по масштабам действия и количеству участников (в 1964 г. на сцене — 304 человека!), привлекали тысячи зрителей, снимались телевидением и в кино (фильм Ниточкина «Гвоздики нужны влюбленным»), на них приезжали гости из многих вузов страны (Тбилиси, Ленинград, Баку, Горький…). После представления на ступенях устраивалось шествия с ряжеными на автокарах, спортивные соревнования студентов с профессорами и обязательный концерт в ДК МГУ с демонстрацией опер, концертами поэтов и бардов физфака и гостей. В 1962 г. на День Архимеда был впервые проведен смотр студенческой песни, позже выросший до смотра МГУ, от которого далее пошли смотры бардовской песни. О традициях физиков написана книга [8]. Праздники готовили и проводили штабы на манер штабов целинных стройотрядов: 1960 г. — начальник штаба А. Широков, 1961 г — Ю. Гапонов, 1962 г — Ю. Пирогов, 1963 г. — Р. Гайнуллин, 1964 г. — Л. Погорелова, 1966 г. — А. Гусев [9]. В 1965 г. праздник Архимеда впервые не состоялся.
Подступало новое время — эпоха хрущевской оттепели завершалась. Однако студентам удалось восстановить праздник в 1966 г. после бури на очередной комсомольской конференции: накануне последней в «Комсомольской правде» появилась статья Е. Лосото «День рождения Архимеда» [10]. После этого праздник жил на физфаке еще три года, а затем был окончательно отменен руководством факультета. Но слава его продолжала жить, и традиция студенческих праздников юмора уже пошла гулять по университетам и вузам страны. А в МГУ вскоре появились традиционные День Химика и День Математика (последний существовал недолго). День Физика вновь возникает на физфаке МГУ как День Абсолютного Нуля в 1978-1979 гг., когда на ступенях была поставлена очаровательная сказка «Про Емелю и про то, как он Не-Чисто-Физическую Силу открыл» (1979 г., группа авторов, режиссер Ю. Нечипуренко) [11]. Спектакль прожил несколько лет и вновь возродился уже как традиционный День Физика с начала 90-х гг. ХХ в.
Однако традиция физического юмора продолжается, изобретаются и осваиваются все новые жанры творчества, наметился переход к эпохе малых форм. В 1961 г., в Липецком стройотряде рождается агитбригада физфака (первый руководитель О. Зубкова), в 1963 г. вместо временных оперных коллективов факультета появился постоянный театр — студия физиков «Архимед», существующий по сей день.
У физиков возникает своя поэтическая школа, проводящая осенние смотры физической поэзии «Грачи улетели», вскоре превратившийся в первый конкурс студенческой песни МГУ (1965). Наиболее известные ныне поэты этой школы: А. Кессених, С. Крылов, В. Миляев, В. Канер, Г. Иванов, С. Семенов, В. Герцик, С. Смирнов, А. Дебабов… Многие из них вышли из агитбригады физфака, с нею колесили по России: Казахстан, Алтай, Кольский полуостров, Нарьян-Мар, Северный Урал, Салехард… Из нее же вышел и всем ныне известный композитор-бард физик С. Никитин. Физический юмор уже пошел гулять по стране — в середине 60-х двумя изданиями выходит ставший бестселлером знаменитый сборник переводов «Физики шутят» [12].
В студии возникает балетная группа — по мотивам «Дубинушки» ставится одноименный балет, между действиями вместе с авторским либретто вставляются комические танцевальные номера, исполняемые солистами С. Ковалевой и А. Прохоровым. Развивается и оперная традиция. Среди физиков находятся великолепные голоса: Л. Богданова позже закончила Гнесинский институт и пела в Большом театре, в 90-х выступала в Германии, Италии, Польше. Пел у нас и необыкновенный тенор — В. Дубинчук, его тоже приглашали в студию при Большом, но он предпочел остаться физиком. Хором оперы теперь руководят профессионалы из Гнесинского училища (О. Христич, О. Лебедихина, Г. Кольцова). В 1967 г. была сочинена и поставлена опера-капустник «Иисус Христос — додекафонист» в Московской консерватории. Коллектив студии, несмотря на вечную текучесть студенческого контингента, имеет стабильный состав в 50-70 человек.
Наконец, к середине 60-х гг. в студии вызревает замысел новой «физической оперы» — прощание с факультетом. Ее первое название — «Quo vadis?», официальное — «Летите, голуби, летите!» (1967-1968, Г. Иванов, С. Семенов, Ю. Гапонов, А. Кессених). Конец 60-х — время перемен. Обстановка в стране меняется, администрация физфака начинает тяготиться свободомыслием студентов, угасает традиция «Дня Архимеда», и штаб студии уже ощущает холодные ветры, дующие из парткома. Мы подумываем об уходе с факультета, и поэтому последняя физфаковская опера — о распределении, об окончании факультета.
Студент 6-го курса физфака Иванов комиссией по распределению направлен старшим лаборантом в г. Горький. О том ли грезил он, поступая на факультет?.. Он мечтал заниматься наукой, создать свою единую теорию поля, делать открытия, наконец, получить Нобелевскую премию. А тут старший лаборант! Что делать? Иванов в растерянности. Он хотел бы начать все сначала, и вот тогда бы… И он как бы заново проходит все шесть курсов… И снова распределение. Внезапно Иванов отчетливо понимает всю глубину и государственную мудрость комиссии по распределению, направившей его в город Горький. И он подписывает распределение…
Как прощались мы с физфаком, Двери громыхали Сам Декан и Саламатов Нам платком махали. В надлежащей обстановке Нам диплом вручали, Дали в ящики путевки, Выговоры сняли… |
В 1968 г. опера «Летите голуби, летите…» в первый и последний раз была исполнена на физфаке МГУ. Тем же летом строительный оперный отряд выезжает на Сахалин, выступает там с концертами. В 1969 г. начальника штаба оперы А. Харламова вызывали в партком и предложили закрыть студию «Архимед». Студия уходит в Институт Курчатова (Институт атомной энергии, ИАЭ), где годом раньше по просьбе академика И.К. Кикоина она сыграла комическое представление к 25-летию ИАЭ — антинаучное заседание Научного Совета, на котором вперемежку с реальными институтскими академиками в роли ученых средних веков выступали студийцы [13]. Позже о последних днях на факультете будет написана последняя физическая опера «Шизель» (1972 г., А. Харламов, А. Прохоров, С. Семенов). Опера о нас самих. О том, как и чем жила Опера и как она стала чуждой породившему ее факультету.
С 1970 г. студия «Архимед» обосновывается в Доме культуры Института Курчатова (ДК ИАЭ). Соединение двух, ранее далеких, течений — студенческого и научного юмора — дает толчок новому расцвету физического творчества [14]. Традиция научной физической шутки известна издавна. Это — уже упоминавшиеся научные сборники «Jocular Physics» к круглым юбилеям Н. Бора (1925, 1935, 1945 гг.), шуточные представления в школе А. Иоффе в Ленинградском физтехе, легендарные розыгрыши И. Курчатова и А. Мигдала, в США — шутки Р. Фейнмана (сборник «Surely, You’re Joking, Mr. Feynman!» [15]). Чувство юмора естественно присуще настоящему ученому. По Бору, оно дополнительно напряженности научного творчества. Не случайно оно расцвело в 60-е гг. К приходу «Архимеда» в Курчатовском под влиянием выпускников физфака уже были написаны две физические оперы — «ОПИада» (1958 г., Б. Трубников, В. Шафранов), «ОПТКиада» (начало 60-х, Е. Буряк и др.) [16], названные так по аббревиатуре подразделений. Первая из них — по названию Отдела плазменных исследований (ОПИ) ИАЭ — героический эпос эпохи первого штурма проблемы термояда, вторая — бытовая драма из жизни начинающего физика кикоинского подразделения. В 1965 г., к 25-летию ИАЭ, был подготовлен шуточный спектакль в двух частях: первая представляла Антинаучный Совет, вторая — кукольный спектакль с участием кукол, изображавших академиков Александрова, Кикоина, Мигдала и др. (режиссер — уже упоминавшийся выше Деммини). Наиболее серьезным сторонником физического юмора в ИАЭ и его главным защитником стал академик И.К. Кикоин, первым отцом-основателем Дня Физика ИАЭ и покровителем «физического искусства» — академик Е.П. Велихов. Позже в отцы-основатели были официально возведены: директор ИАЭ академик А.П. Александров, ученый секретарь С.Х. Хакимов, академик В.А. Легасов и директор троицкого филиала В.Д. Письменный.
Обосновавшись в ИАЭ, студия «Архимед», получившая вскоре гордое звание «Большой физический театр оперы и балета», прежде всего, возобновляет традицию Дня Физика. В 1971 г., во дворце Великого князя Константина (что у Зимнего) студия вместе с ленинградцами (Ю. Магаршак с командой) проводит первый ленинградский День Физика (до этого традиция Дня Физика существовала только на физфаке ЛГУ). И через год — первый День Физика ИАЭ. Он был открыт 13 мая 72 года перед входом в ДК института торжественной закладкой памятной стеллы: «Здесь в 1982 году будет открыт памятник в честь десятилетия Дня Физика ИАЭ» (удивительно, но наше пророчество сбылось!). Шел теплый майский дождик, произносились шуточные напутствия Институту, в президиуме под зонтиками стояли ведущие физики страны. И среди них И. Кикоин, вскоре ставший главным завсегдатаем праздника. Затем уже в ДК, когда в окружении трех прекрасных Мисс Физики (завоевавших это звание на Дне Физика Ленинградского университета) Е. Велихов принимал поздравления отделов ИАЭ и гостей, И. Кикоин появился на сцене с младенцем в руках и исполнил ему колыбельную. Так студенческая традиция физического юмора возродилась как научная и обрела новые черты в Курчатовском институте.
С 1973 года День Физика ИАЭ приобрел законченные формы [12]. Традиционно он открывался выездом под духовой оркестр Дирекции ИАЭ — Президиума праздника — в телеге, которую везла знаменитая институтская кобыла Атомоход. Затем на площади перед ДК проходил костюмированный парад подразделений, в котором каждый уважающий себя отдел института, возглавляемый Директором (или его Замом) на электрокаре, демонстрировал свою фантазию и юмор, используя экзотические наряды, лозунги и радио — комментарий ведущего. Совершив круг почета, отдел отдавал рапорт Президиуму, шуточно отчитываясь за прошлое, и встраивался в общее каре. За парадом следовала эстафета научно-спортивных Александрийских Игр на приз директора ИАЭ А.П. Александрова (вскоре ставшего президентом АН). В разные годы она разыгрывалась по разным сценариям: то это было пятиборье — в командах по этапам с комическими заданиями бегут дипломник, аспирант, кандидат наук, доктор и членкор, то — коллективная эстафета «переливание из пустого в порожнее» под девизом «три по сто, два по двести пятьдесят», когда надо пронести, не разлив, полные граненые стаканы драгоценной влаги, то устраивали рыцарскую эстафету и ристалище с дамами на руках, ради которых нужно пройти сквозь реальные «огонь, воду и медные трубы», полноценно обеспеченные пожарной службой ИАЭ.
Парад у ДК кончается, и идет заседание Антинаучного Совета ИАЭ, включающего реальных директоров и ведущих ученых. Для многих шутка — стихия. Уже на одном из первых Дней Физика своими стихотворными, чуть грубоватыми импровизациями в адрес всех директоров подразделений отличился А.П. Александров. От отдела плазмы обычно в строго академическом шуточном стиле ярко выступал Б. Трубников, предложивший, помнится, однажды аудитории стихотворение для запоминания числа «пи» до сотого знака. Антинаучные доклады с участием настоящих баранов и ослов из уголка Дурова и демонстрацией экспериментов представлял отдел И.К. Кикоина, а троицкий филиал В.Д. Письменного (где работали ребята из КВНовской команды Физтеха) как-то вывел на сцену огнедышащего плазмой Дракона, страдающего от весенних проблем. Один из Антинаучных Советов, помнится, был посвящен вечно модной теме инопланетян, а в качестве антинаучных докладов на нем исполнялся цикл никитинских песен-пародий о летающих тарелках [17]. В 1978 г. Институт с воодушевлением провел выборы Мисс Физики подразделений: Мисс Плазмы, Мисс Твердого Тела, Биомисс, Мисс Реактор и др., с правом последних облагораживать своим присутствием ученые советы соответствующих подразделений. Надо сказать, что шутки докладчиков и членов Совета бывали деловыми и весьма острыми, так что, например, телевидение, снимавшее День Физика ИАЭ-79, так и не решилось показать отснятый материал в эфире. Слишком необычно прозвучал бы тогда физический юмор. Атмосфера в стране была сумрачной, а физики все продолжали шутить! Праздники ИАЭ 1977-1984 гг. были пиком расцвета научного юмора. Традиция посерьезнела и повзрослела. В сравнении со студенческой шуткой вокруг экзаменов и ловких студентов научный юмор был глубже, содержательнее, острее. В серьезных шутках физики выражали свое непростое отношение к внешнему миру.
Вместе с Днем Физика продолжает жить и театр-студия «Архимед». Осваиваются новые формы. В 1973 г. было написано эстрадно-танцевальное шоу «Physical Review. Том I» (авторы А. Прохоров, Ю. Гапонов, балетмейстеры Г. Абрамов, С. Ковалева), выдержавшее более десятка представлений — фейерверк шуток, танцев, музыки и света для 8 солистов. Чуть позже появился сатирический спектакль «Монологи о физике» (авторы А. Прохоров, С. Семенов), с успехом исполняемый и сегодня [18]: монологи людей искусства, от науки весьма далеких, но в чем-то причастных: поэта, актрисы, режиссера, музыкального критика, представителя общества «Знание»… В 1975 г. студия неожиданно для себя увлекается настоящей классической драмой, участвуя в постановке в ДК ИАЭ «Жизни Галилея» Б. Брехта (режиссер-профессионал А. Чаплеевский, ставивший ее ранее ассистентом на Таганке у Ю. Любимова, в тот момент худрук ДК ИАЭ). Центральную роль Галилея в пьесе исполнил физик-теоретик Вадим Клименко, актер необыкновенного темперамента.
В 1973 г. рождается новый жанр физического юмора: А. Харламов, начальник штаба оперы, уезжая по распределению на Сахалин, выпускает в свет первый том «Всеобщей истории Архимеда» — машинописный сборник физического юмора — и дарит его студии на память. К началу 80-х гг. уже выпущено 6 томов общим объемом более тысячи страниц, распечатанных на машинке [19].
Мы начинаем осознавать масштаб и всеобщность физического юмора — по большому счету, «физического искусства». Связи «Архимеда» с миром физиков и внешним миром ширятся: вокруг нас собираются близкие по духу. Прежде всего это выпускники физфака МГУ. В ДК ИАЭ проходит вечер трех поэтов-физиков (А. Кессених, В. Канер, В. Миляев), в котором участвует ректор МГУ Р.В. Хохлов. Мы вспоминаем предтечу физического искусства Г. Копылова и впервые распечатываем на машинке его «Евгения Стромынкина» в академическом стиле — канонический текст и варианты с примечаниями (эту работу в 1978 г. проделал А. Прохоров). Мы приглашаем на Дни Физика команды из МИФИ, Физтеха и гуманитариев (студия «Грезы», МГУ) и проводим в Физтехе в 1982 г. Неделю физического искусства. Наконец, ставим наши оперы по городам и весям со школьниками и студентами («Дубинушка», «Архимед», «Сказка про Емелю…», 1978-1984 гг., Крым, Малая Академия наук, Симферопольский университет, режиссер Ю. Гапонов). В начале 1980 г. в ДК ИАЭ на вечер «25 лет физического искусства» собирается около 500 выпускников студии всех лет, теперь уже не только физиков. «Архимед» отчитывается за 25 лет своей жизни, и отчет признается «удовлетворительным» [20]. Физическое искусство становится общепризнанным и обретает свое место в научном сообществе.
Два события начала 80-х особенно для нас памятны: праздник юмора ИАЭ в честь 80-летия А.П. Александрова (1983) и 100-летие Н. Бора (1985). Юбилей АП необыкновенно тепло отмечался институтом, в представлении на сцене с подъемом и выдумкой выступали все его подразделения. Вспомнили лучшие находки Дней Физика ИАЭ. Праздник начинался с игр и аттракционов (здесь и «Цыганский Яр», и «Шинок», фото с портретом АП и настоящий «Дом моделей»). Затем последовало большое сценическое представление: «Былины, легенды и анекдоты об АП.» Открывали его биофизики «Сказкой о рождении», затем следовали «Легенды»: о научной работе (по статьям 30-х гг.), о размагничивании, частушки отдела ядерных реакторов и «Легенда о Токамаке». Все это остроумно завершилось кинофильмом «Фантомас разбушевался» — с прозрачным намеком на «фантомасный» облик АП. Студия отличилась: мало того что мы выстроили всю режиссуру, мы и сами приняли участие в поздравлениях — шутил в строгой академической манере А. Кессених, необыкновенно хорошо пела наша прима Л. Богданова, от секции искусства выступал А. Прохоров, в то время уже переходивший из теоретической физики в теорию мультипликации. АП был тронут, и на следующий день главный режиссер студии был приглашен на домашнюю посиделку, где мы подарили АП первую письменную историю физического искусства — наш юмористический отчет за 25 лет. А институту надолго запомнился сценический портрет АП: утро, солнце встает, а богатырь с мощной фигурой АП уже пашет… — великолепная работа физиков-художников студии Льва Горлова [21].
При подготовке к 100-летию Н. Бора мы впервые соприкоснулись с настоящей историей. Институт Истории естествознания и техники в честь Н. Бора готовил юбилейную сессию в Пущино. И студия решила вспомнить визит Н. Бора в СССР в мае 1961 г., когда он благословил праздник Архимеда и оперу на долгую жизнь. Мы встречались с десятками людей, помнивших те дни, собирали по крохам семейные и официальные фотографии и написали необычный историко-научный доклад «Пребывание Н. Бора в СССР в 1961 году в фотографиях», восстановив день за днем события того памятного визита и необыкновенно теплую атмосферу, окружавшую легендарного Бора, уже на следующий год ушедшего навсегда [22]. И в день доклада показали историкам оперу «Архимед» в память о великом человеке и о том времени, когда физики еще гордились тем, что, создав бомбу, они сохранили мир. Конференция в Пущино была первой половиной российской части юбилея — в декабре 1985 г. планировалась вторая часть с участием О. Бора и западных ученых. Мы готовили для нее свой доклад и альбом фотографий для Архива Нильса Бора. Но… по неизвестным (и поныне) причинам международная встреча была вдруг отменена… Вместе с ней не состоялась и так ожидаемая студией встреча «Архимеда» с семьей Бора, всегда помнившей о нас. Мне довелось самому убедиться в этом, когда во время научной командировки в Институт Бора привелось быть приглашенным в гости к Маргрет Бор — жене Нильса Бора, с теплотой вспомнившей встречу Бора со студентами МГУ, наш праздник на ступенях физфака и оперу на сцене МГУ. Было ей тогда уже 92 года, но она прекрасно помнила представление, Ландау с Бором на ступеньках и «греческий» хор оперы в простынках…
В 1986 г. в нашу жизнь ворвался Чернобыль. Из героев общества физики превращаются в париев. Праздник День Физика в ИАЭ отменен и забывается, хотя его традиции продолжают сохраняться в студенческой среде. Начинается время социальных сдвигов, и хотя А. Сахаров — физик от Бога — становится вскоре всеми признанным трибуном, но затем на волне перемен вперед идут гуманитарии и экономисты, не принципы, а свобода торговли ими, и идеал служения науке отступает под натиском поп-культуры, очищающей место тем, кто обожествляет секс, силу, деньги и индивидуализм. Вначале физики с радостью принимают перемены, участвуют в выборах, в августе 91-го — в защите Белого Дома, но жизнь разрушает иллюзии, прежние единомышленники оказываются в разных политических партиях, и обнищание науки уже необратимо.
Поразительно, однако, что и в этих новых условиях «физическое искусство» выживает. Выходят из вечного подполья и начинают печататься наши «классики». Сначала за границей, в Германии, диссидент Кронид Любарский издает сборник Герцена Копылова «Четырехмерная поэма и другие неодномерные произведения», где «Евгений Стромынкин» представлен в нашем, архимедовском, академическом варианте (хотя и с несколько измененными издателем комментариями) [23]. В 1993 г. мы под эгидой Российского физического общества переиздаем сборник «Физики шутят» со вставкой из физфаковских шуток 50-х [24]. Затем актриса театра «Современник» Л. Иванова публикует сборник стихов поэтов-физиков: Г. Иванова, В. Канера, А. Кессениха, С. Крылова, В. Миляева — «Приходит время…» [25], а В. Канер (1940-1999) — свои сборники «Шизики футят» [26] и «Сто стихов» [27]. Вслед за ними естественно-исторический академический журнал «Вопросы истории естествознания и техники» впервые в России печатает с обширными комментариями «Евгения Стромынкина» [28], а издательство УРСС — ранее никому в России не известное произведение Г. Копылова «Четырехмерная поэма» [29]. В последние годы опубликованы еще несколько сборников поэтов-физиков — Г. Иванова (1940-2000) [30], А. Кессениха [31], В. Герцига [32], С. Семенова [33], А. Сисакяна [34] и физиков Дубны «Физики-лирики» [35]… Впрочем, за всеми ростками лирико-физического творчества сейчас уже не уследить. В тяжелые для науки дни «физическое искусство» помогает физикам сохранять оптимизм.
Итак, после многих лет подпольного существования российский физический фольклор выходит на свет, становится явью, общественным явлением и как таковой — объектом исследования историков науки. И здесь к месту вспомнить слова Нильса Бора, произнесенные им 7 мая 1961 г.со сцены ДК МГУ после оперы «Архимед» в его памятный визит 1961 г.:
«Если Вы, молодые физики, умеете шутить с таким задором и энтузиазмом, я совершенно спокоен за судьбу физики…»
Пока российские физики шутят — физика в России, несмотря ни на что, живет и продолжается!
Автор искренне благодарит кандидатов физико-математических наук: В.Г. Захарова — вечного аккомпаниатора студии «Архимед» — за помощь в подготовке английской версии доклада, и Ю.В. Линде — неизменного поклонника студии «Архимед», ассистировавшего автору на докладе в Копенгагене.
Примечания
1 Канер В. В., Миляев В. А. «День физика» в МГУ» // Природа. 1980. № 5. С. 124-129
2 Аллеон Труште. Евгений Неглинкин // ВИЕТ. 1995. № 1. С. 167-172.
3 Копылов Г. И. Евгений Стромынкин // ВИЕТ. 1998. № 2. С. 96-122.
4 Болотовский Б. М. Вспоминая «наши годы молодые» // ВИЕТ. 1992. № 4. С. 166-167.
5 Кессених А. В. Воспоминания об опере // ВИЕТ. 1993. № 2. С. 172-173; Гапонов Ю. В. Отрывки из ненаписанного. Народно-музыкальная драма «Дубинушка» // ВИЕТ. 2001. № 3 С. 168-186.
6 Гапонов Ю. В., Кессених А. В., Ковалева С. К. Студенческие выступления 1953 года на физфаке МГУ как социальное эхо атомного проекта // История советского атомного проекта. Документы, воспоминания, исследования. Вып. 2. Санкт-Петербург: Изд-во РХГИ, 2002. С. 519-544.
7 См. примечание 1.
8 Архипова Л. В поисках себя. М.: «Молодая гвардия», 1969.
9 Архив студии «Архимед». Материалы праздников «День рождения Архимеда» (1960-1964, 1966 г.).
10 Лосото Е. День рождения Архимеда // Комсомольская правда. 18 марта 1967 г.
11 Архив студии «Архимед». «Всеобщая история Архимеда». Т. 4 + 1*i (дополнительный первый) // Под ред. Д. Ф. Фавнюка. 1979 г.
12 Физики шутят // Сборник переводов. Под общей ред. В. Турчина. Изд. «Мир». М. 1966. «Физики продолжают шутить», Сборник переводов. Под общей ред. В. Турчина. Изд. «Мир». М. 1968.
13 Архив студии «Архимед». Материалы из истории ИАЭ: «25 лет ИАЭ», «ОПИада», «ОПТКиада».
14 Гапонов Ю. В. Рождение традиции // Воспоминания об академике И. К. Кикоине. М.: Наука, 1991. С. 141-150.
15 Feynman, R. P. «Surely, You’re Joking, Mr. Feynman!», New York; London: W. W. Norton & Company, 1997.
16 См. сноску 13.
17 Архив студии «Архимед». Материалы Дней Физика ИАЭ, 1972-1982 гг.
18 Прохоров А. В., Семенов С. В. Монологи о физике // Всеобщая история «Архимеда». Т. I. 1973 г. Архив студии «Архимед».
19 Всеобщая история Архимеда: В 6 т. Архив студии «Архимед».
20 Всеобщая история Архимеда, Т V. 1982. Архив студии «Архимед».
21 Юбилей А. П. Александрова в ИАЭ // Наука и жизнь. 1983. № 6.
22 Гапонов Ю. В., Грамматикати Т. Ю., Ковалева С. К., Кузнецова Р. В., Рылов С. В. Пребывание Нильса Бора в СССР в 1961 г. // Нильс Бор и наука ХХ века. Киев: Наукова думка, 1988. С. 40-44.
23 Копылов Г. Четырехмерная поэма и другие неодномерные произведения. Мюнхен: «Страна и мир», 1990.
24 Физики шутят. Сборник переводов. Вып. 1. / Под ред. В. Турчина. Москва: Мир, 1993.
25 Приходит время (Поэты физфака МГУ 60-х)… Г. Иванов, В. Канер, А. Кессених, С. Крылов, В. Миляев. М.: Издательский центр «Витязь», 1994.
26 Канер В. Шизики футят. М.: Фонд «Байтик»-Интерпринт, 1994.
27 Канер В. Сто стихов. М.: Интерпринт, 1995.
28 См. примечание 3.
29 Копылов Г. Четырехмерная поэма. М.: УРСС, 1999.
30 Иванов Г. Прощание с одиночеством. М.: Издательский дом «Грааль», 2000.
31 Кессених А. Чур за всех и за себя ! М.: Издательский центр «Принт-пресс», 1998.
32 Герцик В. Фиолетовая колба. Munchen: Verlag, Otto Sajner, 1992.
33 Семенов С. В. Стихи и проза. Интернет-журнал «Русская жизнь»,2001, www.hrono.ru/proekty/ru ; Интернет-журнал «Русский переплет», 2001, www.pereplet.ru.
34 Сисакян А. Мой мир зарифмованный…. Дубна: ОИЯИ. 1999.
35 Физики-лирики. Сборник стихотворений. Дубна: ОИЯИ. 2002.
Опера Архимед
АРХИМЕД
Опера в четырех действиях, пяти картинах
Действующие лица
АРХИМЕД, древнегреческий ученый.
БОГИ: Марс, Венера, Аполлон, Бахус (бывший бог).
БОЖИЙ ОТПРЫСК.
Жители Сиракуз, певцы, танцоры, халтурщики, филоны -студенты факультета.
Перед началом оперы и каждой картины каждого действия на авансцену выходил ведущий с пояснительным текстом.
ВЕДУЩИЙ: Предлагаемая Вашему вниманию героико-патетиче-ская трагедия «Архимед» принадлежит как бы ко второму периоду развития оперного творчества на физическом факультете. Молодые авторы внесли в либретто внутреннюю символику, несвойственную операм «Дубинушка» и «Серый камень». Под видом героической истории Архимеда, его борьбы с коварными олимпийцами авторы сумели в динамических сценах с рельефно развивающимся действием передать бурю страстей, мятущихся в душе молодого физика.
Архимед — благородный ученый, олицетворяющий юношеское романтическое увлечение наукой. Коварные боги-олимпийцы есть ни что иное, как присущие герою обычные человеческие слабости: МАРС — честолюбие, АПОЛЛОН — страсть к развлечениям, ВЕНЕРА же выступает в своей обычной роли. В образе БАХУСА мы видим безволие, лень и невежество. Помыслы героя воплощены в лице студентов — учеников Архимеда, которые то колеблются, увлекаемые порывами страстей, то выпрямляются, и наконец, сливаются воедино во имя науки.
Опера «Архимед» — скорее символическое, нежели реалистическое произведение искусства. Умело пользуясь жанром гротеска, авторы обличают то, что есть, а также то, чего нет и вообще быть не может, но с чем надо бороться. Первое произведение молодых авторов не свободно, к сожалению, от некоторых недостатков: например, все греческие боги выступают под латинскими псевдонимами. Совершенно не соблюдается хронология, а пустыня Сахара по ошибке отождествлена с Аппенинским полуостровом.
Однако это ни в коей мере не снижает того захватывающего чувства, которое буквально не покидает слушателей от первого до четвертого действия и от первой до пятой картины.
Первое действие происходит на блистающих высотах Олимпа. Перед зрителем — привычная картина из будничной жизни богов периода упадка античной религии… Пред сонмом богов предстает Архимед. Он уже избрал в душе жизненный путь физика, но требуется соблюсти традиционную формальность и утвердить зачисление Архимеда на Олимпийском совете. Архимед появляется в кругу своих единомышленников, которые не так сильно убеждены в своем предназначении, как гений, но слово Архимеда для них — закон. Один за другим боги пытаются совратить Архимеда. Марс, Венера и Аполлон хотят, чтобы физика была отвергнута, но Архимед непоколебим. А воинственного Марса он буквально пригвождает на месте при помощи постоянного магнита с напряженностью поля 3500 Эрстед.
Боги затаили злобу и жаждут уничтожить Архимеда, который, закладывая краеугольный камень физики, грозит не оставить камня на камне от власти богов. Победная, жизнеутверждающая мелодия хора провожает Архимеда на бой за истину.
Увертюра
Танец, жертвоприношения на авансцене.
Занавес полуоткрыт. Два юных воина в туниках (один из них — В.Руденко), в центре на коленях под полупрозрачной накидкой — жертва (обычно Света Ковалева). Трагическая мелодия: «Мы идем по Уругваю, ночь — хоть выколи глаза…» Жертву после ее изящных метаний между воинами уносят за занавес, который открывается полностью.
ПЕРВОЕ ДЕЙСТВИЕ
Справа на покрытых коврами подставках хора — боги.
Слева — с головой повинной Бахус.
МАРС (обычно Юра Рыбаков, на музыку «Варяжского гостя»):
Сильны и многомудры боги на Олимпе.
Поступки их всегда кристальны и чисты!
Один лишь ты средь нас пропойца —
Осудим, Бахус, мы тебя жестоко!
Не ты ли пьяный ночью на Пегасе мчался,
Без спросу лошадь Аполлона уведя?
Не ты ли приставал к Венере,
И просидел за то пятнадцать суток?
Поступки дерзки, но и боги беспощадны!
И грозный приговор по-божески суров:
Не быть тебе отныне богом!
Наш вызвал Бахус гнев себе на горе…
БАХУС (на музыку «Шотландской застольной» Бетховена):
Позвольте мне сказать вам,
Что все мы боги — братья…
БОГИ (на мелодию песни «Когда я на почте служил ямщиком»):
Довольно, сошлись мы на мненьи одном —
Тебя из богов исключа-а-а-ем!
АПОЛЛОН (первый — Юра Кулаков, служивший до физфака в армии и воспитавший в роте хор из новобранцев):
Внемлите, боги! Второй вопрос Синклита —
Родился Архимед!
Сопровождаемый хором юных греков в белых простынях из студенческого общежития появляется Архимед — неповторимый Коля Шкурский.
ХОР (марш из «Аиды»):
Жизнь человека полна чудес!
Весело солнце глядит с небес.
К цели упорно всегда иди —
Счастье нас ждет, счастье нас ждет,
Нас ждет впереди!
Каждому в жизни указан путь —
Трудно богам нас с него свернуть.
Только не вздумай с судьбой играть —
Только сумей, только сумей ты дело избрать!
Гений родился у стен Сиракуз,
И у него к созиданию вкус!
Выдержит тяжкий учения груз —
Нужно ему, нужно ему, ему только в ВУЗ!
АРХИМЕД (вначале — классический «Пролог», далее — понятно по тексту):
Позвольте, позвольте, простите за смелость.
Но должен я вам представиться здесь.
Да, Архимед я!
На Пифагоровской я улице родился.
У папы Фидия наукам я учился.
Познать Вселенную с пеленок я стремился,
И первым криком моим было: «Эврика!»
Я в люльке рычагом поднял большие гири,
Я в школе знал уже, что дважды два — четыре.
Дивил учителей познаньями о мире —
Да, я был в школе самый первый ученик…
Но после школы теперь я к богам взываю,
Стоя на распутьи…
БОГИ: Итак, мы начинаем…
МАРС (мелодия «А для тебя, родная, есть почта полевая»):
Жизни путь тернист и труден
Будет, если, Архимед,
Не украсишь серость буден
Полем брани и побед!
За мною в путь, в путь, в путь!
(далее вместе с греческим хором)
Наука — это серо!
Архи, архикарьера
В военной школе ждет —
Не думай, в поход!
Превосходная карьера —
Хороша, быстра, проста!
Даже жмурится Венера
От сияния щита!
За мною — в путь, в путь, в путь…
ВЕНЕРА (заигрывая с Архимедом):
Мой голос для тебя и ласковый и томный
Звучит и запрещает путь к науке скромной.
Какая прелесть есть в молчанье ночи темной —
С ней реостат сравнится разве многоомный!
Тебе не даст наука счастья и покоя…
Уже глаза твои блистают предо мною —
Мне улыбаются, мне улыбаются,
И звуки слышу я, и звуки слышу я,
Слышу я…
Мелодия ясна. На последних строчках Аполлон заменяет собой поддерживающего Венеру Архимеда.
АПОЛЛОН (мелодия «Я, цыганский барон…»):
Я — твой бог Аполлон,
Я в искусство влюблен!
Подари сердце мне —
Будешь счастлив вполне!
Брось науки и ВУЗ,
Стань служителем муз!
И тебя мой Пегас
Отвезет на Парнас!
Так пройдет много лет,
Будешь мудр ты и сед,
И велик, например,
Как великий Гомер!
АРХИМЕД (мотив частушек — страданий):
Что-то физики в почете,
Что-то лирики в загоне…
Дело не в простом расчете,
Дело — в мировом законе!
ХОР:
Дело не в простом расчете,
Дело — в мировом законе
!
БОГИ: Так кто же ты?
АРХИМЕД (на мотив утесовского «Одесского порта», переходя к известному классическому «О, дайте, дайте мне…»):
Я не поэт и не брюнет,
Не герой, объявляю заранее.
Ни рисовать, ни убивать,
И никогда не пойду на свидание.
О, дайте точку мне опоры!
Я наизнанку мир переверну.
И станет физик властелином,
А точкой будет мне физфак!
БОГИ (на мелодию песни «Пират, забудь про небеса…»):
Итак, отверг нас Архимед.
Отверг злодей, богов!
Ты мог друзей найти, так нет —
Ты в нас нашел врагов!
МАРС:
Не хочешь ты маршировать —
За это будешь, вот,
Спецуху ты пересдавать
Три раза каждый год!
Хор повторяет каждый раз две последние строчки.
ВЕНЕРА:
Весной влюбляться будешь ты,
Свиданью дико рад —
Тебе назначит за хвосты
Свиданье деканат!
АПОЛЛОН:
Полезешь всюду на рожон,
Искусство не любя,
И в спорах будет всяк пижон
Жестоко бить тебя!
БОГИ:
Ты мог спокойно в жизнь идти
Дорогою побед —
Теперь удары на пути
Ты встретишь, Архимед! Ха-ха!
ХОР:
Теперь удары на пути
Ты встретишь, Архимед! Ха-ха!
Марс замахивается мечом, но Архимед огромным магнитом притягивает меч — Марс повержен.
АРХИМЕД: Ха-ха!
(Далее — известное из к/ф «Последний дюйм»):
Когда на небе огонь погас,
Все замерло без огня.
И только физик пустился в пляс:
Сменил он пробки — и всех потряс,
А также меня!
С богами спорить отнюдь не грех,
К науке любовь храня —
В магниты верю и в свой успех!
Я вызов бросаю — один на всех,
И все — на меня!
Как часто боги пугают нас,
Но знаний крепка броня!
И я скажу вам на этот раз:
Какое мне дело до всех до вас,
А вам — до меня!
ХОР (куплеты тореадора из «Кармен»):
Друг, Архимед, смелее в бой!
Пусть гром гремит над головой!
Будет нелегким твой научный путь —
Копья ударят в грудь.
Но вскинешь знаний свет
Ты, Архимед!
Владыкам скажешь — нет!
Занавес. Конец, первого действия.
ВТОРОЕ ДЕЙСТВИЕ
ВЕДУЩИЙ: Перед нами — Архимед в период своего творческого расцвета. Уже открыт закон Архимеда и уже основан физфак. Идут приемные экзамены. Но Архимед спешит на заседание семинара в Институт академических проблем, где прославленный Аристотель делает доклад на тему «О точном подсчете количества ног у мухи». Как быть?
Появляется Бахус — наш старый знакомый. Как всегда, он навеселе. Коварные боги сумели «подложить свинью» Архимеду, снабдив Бахуса отличной характеристикой, которая позволила ему попасть в штаты.
Бедный Бахус и сам не подозревает, какой вред он наносит делу, принимая на факультет, следуя внушениям богов, всех без разбора: певцов, танцоров, халтурщков по протекции и просто халтурщиков. На фоне их жалкого лепета гордо и убедительно звучит полный понимания физической сущности явлений хор добросовестных абитуриентов: «Архимед в воде лежал…» Боги не смогли преградить им путь в науку.
На авансцене — Архимед.
АРХИМЕД (ария Варлаама из «Бориса Годунова»):
Как во городе было Сиракузах —
Объявил я открытие физфака.
Объявил я в честь открытия
Конкурсы вахтеров, инспектрис
И студентиков…
Пусть вахтеры берегут покой их,
Никого не пускают в общежитье.
Пусть инспектор инспектирует,
Пусть инспектор контролирует,
Дирижирует…
Чтоб студентики, в свои задачки глядя,
Чтоб студентики, в читалках тихих сидя,
Ни о чем мирском не думали,
Не делами занимались личными,
А науками…
Уходит. Появляется нетвердой походкой Бахус.
БАХУС (мелодия «Улица, улица, ты, брат, пьяна…»):
Раз возвращаюсь к себе на физфак,
Вдруг замечаю я: чтой-то не так!
Солнце сияет не с той стороны,
В окна какие-то зданья видны…
(Имеется в виду биофак — напротив физфака тогда был простор)
Левая, правая где сторона?
Аудитория, ты, брат, пьяна…
Тут я принюхался — запах не тот!
Из каждой комнаты хлором несет!
Вдруг понимаю — ну и дурак —
Значит, по пьянке забрел на химфак!
Левая, правая где сторона?
Жизнь человека сарказма полна!
Занавес открывается. Справа — хор греческих абитуриентов, слева -столик с телефоном, Архимед и Бахус.
АРХИМЕД: Садитесь!
ХОР: Да нет, мы постоим.
АРХИМЕД: Садитесь! Ну-с, почему вы физику избрали?
ХОР: По справочнику для поступающих…
АРХИМЕД: Но почему именно физику?!
ХОР: Мы прочитали только первую страницу…
АРХИМЕД:
Ах, я очень спешу — извинить меня прошу.
Аспирантам, дипломантам — всем я пользу приношу.
Деканат, ректорат, Аристотель, старый друг,
Заседанья, совещанья, Академия наук…
БАХУС:
Должен быть — просто страх — в девятнадцати местах:
В студсовете, в спортсовете и в инспекции госстрах…
АРХИМЕД (подхватывая последнее «ах»):
Ах, Бахус, не томи — экзамены прими,
А я, как таковой, буквально сам не свой…
Уходит.
ХОР:
Потерял он покой и на нас махнул рукой —
Ах, как трудно человеку в ситуации такой!
БАХУС (опять на мотив «Застольной»):
Конечно, в чем же дело?
Приму у них умело,
Экзамен приму я, пожалуй,
У каждого из этих двух…
Что такое идеальная жидкость?
АБИТУРИЕНТ ИЗ ХОРА: Вода!
БАХУС: Сам ты вода!
АБИТУРИЕНТКА ИЗ ХОРА: Кисель!
БАХУС: Сама ты кисель!
АБИТУРИЕНТ: Дихлордифенилтрихлорметилметан!
БАХУС (запутываясь): Сам ты дихл… Ты мне брось эти абитуриентские штучки!
АБИТУРИЕНТ: Спирт!
БАХУС: Молодцы, будете старостами!
Свет приглушается, появляются боги.
БОГИ (нашептывая Бахусу):
Помрешь от скуки на физфаке,
Коль будешь принимать ученых.
Бери девиц с большой косою,
Танцоров ты бери точеных,
И физкультурников туда ж…
Видение исчезает. Свет восстанавливается.
БАХУС: Эй, кто из вас самодеятельность? Выходи!
АБИТУРИЕНТКА С ГАРМОШКОЙ (Тамара Сезнева, для нее специально эта песенка писалась, на мелодию «Была бы только тройка…»):
Мне страшно, страшно, ой как —
Здесь физику сдавать!
Была бы только тройка —
А там на все плевать!
Ты мне, гармошка, спой-ка,
Чтоб стало веселей.
Была бы только тройка,
Да тройка поскорей!
На все отвечу бойко,
Не зная про фотон —
Была бы только тройка,
А все придет потом!
Вместе с хором.
Материя первична,
Земля на трех китах,
Сознание вторично ,
И Пифагор в штанах…
Снова приглушается свет, снова появляются боги с теми же напутствиями.
БОГИ: …И физкультурников туда ж!
Свет восстанавливается, четверо абитуриентов-спортсменов выбрасывают плакаты.
БАХУС: (читает) «Бей…химика…одной…левой…» А, понял — вы спортсмены! Ну идите на химфак — там таких принимают вне конкурса!
(Отголоски поражений физфака в традиционных эстафетах, — спортсмены заменяют на плакате «химика» на «физика» и уходят). Телефонный звонок. Бахус снимает трубку.
БАХУС: Эврика! Матерь? Какая матерь? Ах, божья матерь… Дети? Какие дети? Ах, божьи дети! Ну пусть приходят, зачислим!
Тут же появляется божий отпрыск — как уже говорилось, Юра Косичкин. (Мелодия песни «Капитан, капитан, улыбнитесь…»):
БОЖИЙ ОТПРЫСК:
Вы меня не ждали тут —
И меня нигде не ждут.
Я не раз уже менял институт.
На экзаменах тонул
И такое раз загнул! —
Но ни разу даже глазом не моргнул!
И в МЭИ и в МАИ
Напевал я всюду песенки свои:
Деканат, деканат, улыбнитесь!
Хоть улыбка ваша, может быть, горька.
Деканат, деканат, подтянитесь!
Ведь у папы есть могучая рука!
БАХУС: Ну-с, расскажите, кто открыл закон Архимеда?
ОТПРЫСК: Э-э, Вы, почтенный Бахус!
БАХУС: Есть такие мнения… Ну-с, расскажите, как это произошло?
ОТПРЫСК: Архи…Архи…
ХОР (подхватывая, на мотив пластиночной песни «Девушка играет на мандолине», более известной как «На длпеком Севере эскимосы бегали…»):
Архимеду Гиерон приказал открыть закон —
Чтоб исследовать состав корон.
Ювелиры Сиракуз, к золоту имея вкус,
Из казны немалый груз увели.
Архимеду хоть бы хны — он поехал в Сандуны.
Снял рубашку, снял штаны, в ванну — плюх!
Архимед в воде лежал и открытие искал,
И пузырики пускал в забытьи…
Тут случилась бы беда, но спасла его вода!
Не дала ему вода утонуть.
Осенило старика — заплясал он трепака
И из бани сиганул — Эврика!
Занавес.
ТРЕТЬЕ ДЕЙСТВИЕ
Первая картина третьего действия.
ВЕДУЩИЙ: Между тем физфак начал свою работу. Увлеченный научной и административной деятельностью, Архимед забыл о студентах. Этим ловко пользуются его враги. Богам удалось занять места на пьедесталах статуй перед входом на факультет. С этих выгодных позиций они проводят свою разлагающую работу среди студентов…
Как бы очнувшись ото сна, Архимед видит картину развала учебной работы на вверенном ему факультете. Наивный Бахус, не предполагая, какое горе он причиняет Архимеду, выбалтывает правду о жизни студентов. «Зашел я в общежитье…» — поет он. Архимед потрясен. Простая печальная мелодия ударной установки раскрывает тоскливое душевное состояние героя. «Декан я или не декан?!» — восклицает Архимед и решается на отчаянный шаг — самому пойти в общежитие.
На сцене — ступеньки хора, они же — ступеньки физфака, на пьедесталах памятников Лебедеву и Столетову — Венера и Марс, соответственно.
ХОР ДЕВУШЕК (из «Аскольдовой могилы» Верстовского):
Ах, подруженьки, как грустно нам
На физпрактикум идти,
Из-за стен лишь любоваться
На широкие поля.
Нам задачки — не веселие,
От тоски мы там уснем.
Мы к наукам непривычные,
Здесь скучаем столько лет.
Ах, зачем мы, горемычные,
Родились на белый свет…
Марс встает на пьедестале.
МАРС (ария мельника из «Русалки» Даргомыжского):
В ДОСААФ идите, девки молодые,
В науке мало толку с вас!
На лекциях всегда одно и то же
Твердить вам надобно сто раз!
С трудом вы отличите
Реактор от движка!
Одно вам любо — целый день на шее
Висеть у милого дружка…
Вы только поглядите, как вышка высока —
И никогда вас, девки, не отчислят
Из парашютного кружка!
Встает величественная первая Венера — Дина Крицкая (тоже, как и Люба Богданова, в дальнейшем многодетная мать).
ВЕНЕРА (узнаваемая ария Кармен):
У любви, как у пташки крылья —
Счастье в жизни спеши поймать!
Тщетны в физике все усилья —
Нет, сухарем ты не должен стать!
Брось науки, иди на танцы —
Ведь ты так молод и не глуп,
Там пижоны и иностранцы
Тебя научат хула-хуп!
Любовь, любовь, любовь, любовь…
Танцор свободен, век кочуя —
Законов физики сильней!
Науки жаждешь, но хочу я,
Чтоб ты навек забыл о ней!
Экзамен будет — ну так что ж —
Зато тебя люблю я!
Тебя люблю, тебя люблю —
Так берегись нас, Архимед!
Появляются Аполлон и четыре танцовщицы в подчеркивающих достоинства трико — Алла Пучкова, Света Ковалева, Света Щеголькова -«ах, эта девушка чудная, девушка вся в голубом…» — и Женя Губочкина; вызывающий по тем годам восторг канкан; (мелодию песни Аполлона — когда-то популярно-джазовую — все знакомые помнят только с «архимедовскими словами», так что первоисточник установить не удалось).
АПОЛЛОН:
Я веселый Аполлон, у меня есть свой закон:
Фортепьяно, саксофон и ударничек.
И труба и контрабас с нетерпением ждут вас —
Приходите поскорей, прибегайте поскорей,
Поступайте поскорей в наш джаз!
Студенты, приплясывая, разудало поют на мелодию «Да, Мари всегда мила…»
ХОР:
Мы не умеем интегралы брать —
Зато умеем петь и танцевать!
Едва ли функцию разложим в ряд,
Зато из тряпок сделаем наряд!
Сколько ни долби кванты —
Не Ландау вовсе ты!
Хоть все тензоры сверни —
Все равно ты не Ферми!
Уходят было за Марсом и Венерой; вошедший с Бахусом Архимед останавливает их.
АРХИМЕД (ария Ленского):
Куда, куда, куда все удалились?
И почему вы здесь одни?
А кто физпрактикум готовит?
Его мой взор напрасно ловит…
СТАРОСТА КУРСА (Витя Дубинчук):
Один пальтишки выдает,
Другой на хоркружке поет,
Весь день подносы чистит третий,
(вводилось самообслуживание и в общежитии и на факультете, даже шутка была: «поликлиника самообслушивания»)
Четвертый убежал в кино.
Не убежал бы, все равно
Полы бы мыл на факультете.
Благословенный день забот!
А пять ушли в агитпоход…
АРХИМЕД: А вы почему не занимаетесь?
ХОР: Задача наша — переворачивание Земли с помощью подручных средств, но мастерские не готовят рычаги и точки опор, поскольку Бахус спирт весь спрятал!
АРХИМЕД: Ну так что же?
ХОР (мелодия «У дороги чибис»):
Мы заказы часто в мастерские носим,
Чтоб нам точки сделали опор —
Но без спирта что-то не идет работа,
И опор, опор не видно до сих пор…
БАХУС: Напраслину возводите! Ведь все равно не занимаетесь!
(Далее — «Ах, Рио-де-Жанейро…»)
Зашел я в общежитье —
Чего ж там только нет!
Занятий нет в помине,
Покою ночью нет.
Там день и ночь танцоры
Царапают паркет!
ХОР (вступая в перепалку):
Там в лифты втиснешься ты еле-еле,
И так, как правило, все дни недели.
Ввели там свой закон Венера и Аполлон.
И каждый раз на этаже играет джаз!
Ах, это общежитье,
Чего ж там только нет:
Там нету культработы,
В буфете пива нет! (с повтором последних строчек)
АРХИМЕД (романс «Сомненья» Глинки):
Уймитесь, волненья и страсти!
Окончена лекция наша.
Я стражду, я плачу!
Я все отдавал для науки,
Забыл я о людях,
Отдав их на волю богам…
Танцоры, невежды
У нас процветают!
Не верю, не верю
Наветам коварным —
Я сам в общежитье пойду!
Занавес. Конец первой картины.
Вторая картина третьего действия.
ВЕДУЩИЙ: В общежитии Архимед неожиданно столкнулся с житейской прозой. Увы! Он забыл пропуск и тщетно пытается доказать вахтерам, что он — это он. Лишь с помощью смекалки и личного обаяния Бахуса ему удалось выйти из этого затруднения.
А между тем в одной из гостиных Сиракузского дома студентов царит мирная, безмятежная жизнь. Студенты, играя в коробочку, распевают песню, игриво отождествляя туго набитый спичечный коробок с блоком студенческого общежития.
Появляются Аполлон и Венера. В этом месте действие приобретает драматическую насыщенность. Соблазненные богами студенты на какую-то минуту теряют человеческий облик. Начинается всеобщая свистопляска. И эту уродливую, чуждую нам картину, застает пробившийся сюда, наконец, Архимед.
Трагизм создавшегося положения подчеркивается молчащим оркестром. Но гений Архимеда подсказывает ему смелое решение, и он восклицает: «Эврика! Наука требует труда! Мы не можем учить их науке, не научив трудиться!». Итак, принято решение: всех в Сахару на строительство римского водопровода!..
На авансцену с секирами и в гимнастерках выходят вахтеры —Сезнева и Куклина.
МАРС (а за ним Венера и Аполлон): Без пропуска не пускать даже родную мать! (Кивает на богов.) А эти -со мной.
Уходят; появляются Архимед и Бахус; вахтеры скрещивают секиры.
ВАХТЕРЫ (куплеты месье Трике):
Позвольте, позвольте, позвольте вас остановить!
Ваш пропуск извольте в раскрытом виде предъявить!
АРХИМЕД:
Откройте, милые мои,
Вы очи ясные свои —
Не признали, не признали что ль?
Забыл я пропуск — ну так что ж,
Разве на вора я похож?
Ведь не в этом, ведь не в этом соль!
ВАХТЕРЫ (быстрее и выше тональностью):
Позвольте, позвольте…
АРХИМЕД: Какой вам пропуск? Я ректор здешний!
ВАХТЕРЫ (еще выше и быстрее):
Позвольте, позвольте…
В дело вступает умело уговаривающий Бахус.
БАХУС:
Ах, будьте добры, пустите меня,
Пустите меня скорей,
Волей своей, вы лаской своей
Пустите меня скорей…
Вахтеры пропускают его.
БАХУС (в сторону Архимеда): А этот — со мной!
Занавес открывается, на сцене за одним столом — мальчики, за другим девочки.
ХОР:
Ой, полным-полна моя коробушка,
В ней студентов, как опят.
Разболелася головушка —
В каждом блоке по семь спят!
Я читаю про эмиссию,
И про вольтову дугу.
А чуть завижу санкомиссию,
В блок скорее побегу!
Знаю, в блоке пыль метровая.
Мы такие не одни!
Дверь, на ключ запрись, моя дубовая,
Тайну свято сохрани!
(Примечание. Иногда в начале второй картины третьего действия после хора «Полным-полна коробушка» Тома Сезнева пела очень грустно:
Прочла приказ последний деканата,
И сразу на душе темнее стало.
Прости меня, но я не виновата,
Что я кванты сдавать уже устала…
Придет мой друг и станет на колени,
Посмотрит мне в глаза с немым вопросом —
А я уеду к северным оленям,
Уеду я к холодным эскимосам.
Брожу одна по длинным коридорам,
Где без меня проходят семинары,
А инспектрисы шепчут мне с укором:
Зачем, зачем ты нахватала пары?)
Появляются Аполлон и Венера.
АПОЛЛОН: Венера, этот этаж, мы, кажется, еще не обработали!
(К мальчикам, ария Фигаро Моцарта. )
Мальчик-физик, в Энштейна влюбленный,
И в занятья свои углубленный,
Не пора ли от книг оторваться,
Не пора ли мужчиною стать?!
МАЛЬЧИКИ (сбрасывая книги и доставая из-под стола бутылки):
Не довольно ли нам заниматься,
Не пора ли мужчинами стать!
ВЕНЕРА: А где наши братья из Пелопонесса?
Появляются мальчики из Пелопонесса (два студента, натуральных поляка, классно умеющих крутить кольца в хула-хупе — был когда-то такой модный танец.)
ВЕНЕРА (обращаясь к девушкам, песня «О любви не говори»):
Очень хорошо влюбиться в бойкого юнца —
Сиракузского повесу.
Но, пожалуй, лучше полюбить молодца —
Гостя из Пелопонесса!
Он по-грецки ни бум-бум —
Без слов все сказано!
Ты с ним в «Прагу» или в ГУМ
Пойти обязана.
Ты с ним ласковою будь —
Умей владеть собой…
И тебе он — просто жуть —
Плащ подарит голубой!
Хор танцует, поляки крутят хула-хуп, все поют, в момент прихода Архимеда кольца в тишине медленно падают.
ХОР:
Ничего, что он по-грецки ни бум-бум!
Он пойдет с тобою в «Прагу» или в ГУМ.
А когда в ударе — кольца он подарит,
Только будь поласковее с ним…
АРХИМЕД (переходя от популярной эстрадной песни к «Ивану Сусанину»):
Как это все случилось,
В какие вечера?
Вся масса разложилась —
Ну что ж, кончать пора!
Чую правду!
Только труд исправит вас,
И козни божьи победит!
В Сахару всех пошлю —
Водопровод создать!
Ваш час настал,
И только труд
Исправит вас
И козни божьи победит!
Занавес под мелодию: «Едут новоселы по земле целинной…»
Конец третьего действия.
ЧЕТВЕРТОЕ ДЕЙСТВИЕ
ВЕДУЩИЙ: События четвертого действия разворачиваются под небом знойной Сахары. Архимед вместе с Бахусом последовал сюда, чтобы лично заняться воспитанием студентов. Бодрая, жизнерадостная молодежь песнями встречает трудовой день. Мы видим трогательные и вдохновляющие сцены труда и отдыха студентов. Как всегда в минуты отдыха и приема пищи, студенты вспоминают о том, что близко их сердцу, о физике, о нерешенных проблемах. Глубоко прочувствованная, богатая в ритмическом отношении мелодия хора «Ах, эта Африка…» дает слушателю понять, что студенты ничего больше не желают кроме, как вернуться к своим приборам и учебникам. Архимед счастлив — он видит повседневный идейный и моральный рост студентов…
Это не по вкусу богам-олимпийцам. Им удалось просочиться в лагерь студентов под чужими личинами: Марсу — в качестве агента госстраха, Венере — как поварихе, а Аполлону — как внештатному корреспонденту газеты «Сиракузский университет»…
Но козни врагов не приносят больше успеха. И тогда они решаются на злодейство. Воспользовавшись кухонным очагом Венеры, Марс кует антимагнитный меч и замышляет убийство Архимеда.
В тот момент, когда углубленный в новую научную проблему Архимед сидит на скамеечке, Марс коварно нападет на него и наносит герою смертельную рану. Но умирая, Архимед бросает гордый вызов бесчестным богам. И подбегающие студенты подхватывают на руки умирающего героя и его великое дело.
Гремит хор студентов, славящих физику. Правда восторжествовала.
Занавес открывается, на заднике — пирамиды, на переднем плане — очаг. Выходит, потягиваясь, сонный Бахус.
(Мелодия из «Белоснежки и 7 гномов».)
БАХУС: Подъем! Подъем!
На сцену из разных углов в тельняшках высыпают стройотрядовские греки с бодрой песней.
ХОР: (мелодия «Пичирильо, пичирильо…»).
С энтузиазмом пройдем за милей милю,
И нас не остановит ни пустыня, ни река!
Дадим пустыне мы водопроводы —
Простоят они, красуясь, очень долгие века.
И после часто будут люди удивляться —
Ах, как могли такие штуки создаваться?!
ФИЛОНЫ:
Ведь даже очень просто можно надорваться,
Вытворяя такие номера…
ХОР:
Ты беги, беги по трубам наша нильская вода!
Мы глину месим послушными ногами,
Указанья бригадиров мы хватаем на лету.
И рычагами, большими рычагами
Стопудовые камени поднимаем в высоту!
Проложим трубы, камнем вымостим дороги,
И восхищаться нами будут даже боги!
ФИЛОНЫ:
А может быть, протянем скоро руки-ноги,
Вытворяя такие номера…
ХОР: Ты беги, беги, по трубам, наша нильская вода!
Садятся у костра, разбирая миски, поют подаренную Сашей Кисой песню.
Полюшко-поле, дважды квантованное поле.
Едут да по полю мезоны,
Скачут электроны-позитроны…
Девушки плачут, юношам сегодня грустно —
Все они рисуют диаграммы,
Эх, да диаграммы-пятихвостки…
Пишем, считаем — получили бесконечность!
Делать надо перенормировку,
Снова делать перенормировку…
Полюшко-поле, нет теории единой.
Все в нем перепутаны дорожки —
Есть лишь только куча приближений.
Девушки, встаньте!
Юноши, утрите слезы!
Вот приедет дядя Боголюбов,
Он да вам теорию покажет…
Встают, уходят. Девушки кричат дневальным у костра.
ДЕВУШКИ: Эй, теоретики, колоду передвиньте!
ТЕОРЕТИК: А передвинем-ка ее, братцы, по принципу наименьшего действия…
Два теоретика разыгрывают мизансцену, отмеряя точно, докуда надо передвинуть, потом еще раз и т.д. Появляется с фотоаппаратом Аполлон, чтобы отвлечь от костра студентов.
АПОЛЛОН:
Сердце газетчика склонно к измене,
И перемене корреспонденций…
С нежной улыбкою встаньте у камня —
Вас я снимаю, вот и готово.
Под крупным снимком заметку тиснем,
Крупно напишем: «Передовик»!
Под крупным снимком «Два лоботряса»
Крупно напишем: «Передовик!»
Возмущенные «лоботрясом» теоретики кидаются в погоню за Аполлоном — костер свободен. Венера-кухарка кличет Марса, начинают ковать антимагнитный меч.
БОГИ:
Скуемте, друзья,
Меч новый такой —
Из антимагнита скуем.
Из меди наш меч,
И голову с плеч
Долой Архимеду снесем!
Тише, идут студенты!
Убегают. С большим березовым бревном-буром появляются студенты.
ХОР:
Ах, эта Африка, работы летние,
В окне палатки явно не арбатский вид:
Жирафы дойные, слоны столетние,
Ах, этот местный африканский колорит!
Богов к чертям! Была б столица, и наука будет там!
Где ж ты, наш храм?
Ах, как лекции писать охота нам!
Я буду паинькой, я буду кисою,
На диамате буду часто выступать,
И на контрольных я не стану списывать,
На физкультуру не посмею опоздать!
Ах, деканат!
Ты был всегда студентам лучший друг и брат!
Ах, деканат,
Когда же родственников ты вернешь назад?!
Здесь очень весело, здесь аллигаторы,
Гиппопотамы вечерами щурят глаз.
Но конденсаторы и трансформаторы
В лабораториях заржавели без нас.
Эх, электрон! Вот приедем, включим синхрофазатрон,
Откроем протон, И даже антисигмаминусгиперон!
Становятся у бревна, начинают бурить скважину. Солирует Толя Широков. Воду — могучий фонтан из водопровода на стационарной сцене ДК МГУ или фонтан поменьше из специально сконструированной клизмы -обеспечивал Гера Гусев (или Шарапов? — уже запамятовал).
ХОР:
Встанем рядом у бревна —
Коллектива мощь видна!
Эй-да, да эй-да, эй-да, да эй-да,
Коллектива мощь видна!
Мы проложим путь воде,
Закалимся все в труде!
Эй-да, да эй-да, эй-да, да эй-да,
Закалимся все в труде!
Архимед укажет нам —
Все исполним тут и там!
Эй-да, да эй-да, эй-да, да эй-да,
Все исполним тут и там!
Бьет фонтан, Толя кричит, все убегают.
ТОЛЯ: Вода! Айда за трубами!
На опустевшую сцену выходит Архимед, садится на скамеечку, чертит на песке круги. Появляется зловещий Марс с антимагнитным мечом.
МАРС (серенада Дон Жуана):
От лунного света зардел небосклон.
Я ждал Архимеда, искал Архимеда,
Нашел я — вот он!
От Севильи до Гренады,
От Афин до Сиракуз
Миру физиков не надо —
Намотай себе на ус!
Сколько человечьей силы
Смог ты в физики вовлечь!
Но введет тебя в могилу
Мой, мой, мой антимагнитный меч!
Стирает круги на песке.
АРХИМЕД: Ноли турбаре циркулос меос! («Не трогай моих кругов!» — исторически достоверная фраза Архимеда. )
МАРС: Чаво?
АРХИМЕД: Ах, этот солдафон латыни не знает!
Марс в ярости пронзает Архимеда.
АРХИМЕД (после музыкального проигрыша, как и положено в натуральном Верди и почти на неизмененные слова):
Злые боги, исчадье порока!
Вы за смерть мою много ль возьмете?
Вы погрязли в разврате глубоком —
Но не отдам я вам физики моей!
Безоружный, я боязни не знаю,
Тыщей физиков к вам я явлюся!
Вбегают многочисленные юные физики, подхватывают умирающего Архимеда.
Свое дело теперь защищаю —
За него жизнь готов я отдать!
Это дело вы, студенты, студенты,
Сейчас в свои руки возьмите…
Возьмите… Возьмите!
Архимед-Шкурский очень натурально умирал и откидывался на руки студентов, посматривая из-под прищуренных век в зал — каков эффект? Эффект был убедительным.
ХОР СТУДЕНТОВ (он же хор «Славься!»):
Пусть ты погиб, наш отец Архимед!
Дело твое не забудется, нет!
По твоим по законам мы будем жить,
Науку, как ты, беззаветно любить!
Славься, опора науки, физфак!
Атом для нас — тривиальнейший факт!
Кто по конкурсу вдруг на физфак пройдет —
Того никогда не забудет народ!
Будь жив! Будь здрав, наш физфак!
Ура! Ура! Ура-а-а-а-а-а!
Занавес. Овации.
Конец.
Наши фото
Комментирование закрыто.